В середине 80-х годов прошлого века академик Ф.Г. Углов обратил наше внимание на то, что движение за трезвость
– это движение за правду, за восстановление ясного взгляда на мир – без иллюзий, без лжи, без предрассудков. В
частности, Фёдор Григорьевич писал: «Правда – это могучий фактор в отрезвлении народа, в избавлении его от
иллюзий... ложь является сильным оружием в руках тех, кто хотел бы споить и погубить наш народ. Поэтому, чтобы защитить его от пьянства, несущего за собой деградацию нации,
необходимо закрыть доступ всякой неправде об алкоголе и говорить и писать только правду. Тех же, кто под разными предлогами и под разным соусом
будет протаскивать ложь об алкоголе, – рассматривать как злейших врагов нашего народа!»[1]
К сожалению, ложь об алкоголе протаскивают не только являющиеся действительными врагами, но случается, что
ложь протаскивают и друзья народа, действующие в силу простого невежества своего…
* * *
Сознательно живущие трезво, предостаточно знают и о «прелестях» пьяного образа жизни, и о преимуществах
иного. Потому они и сделали свой выбор, выбор в пользу наилучшего. И, не лишённые сострадания, хотят чтобы
лукаво-подлые нелюди, исходящие из своих
шкурно-корыстных интересов, не разносили по миру информационную инфекцию – лжицы об алкоголе, – и, тем самым,
не сбивали бы несведущих с пути истинного, не ломали судьбы человеческие, не разрушали семьи и самую жизнь. И
потому в числе врагов своих трезвенники видят не пьющих, но спаивающих. И призывают рядом живущих и
служителей культа, и государственную власть к построению общества, свободного от проалкогольных, искусственно
вызванных иллюзий, от человеконенавистнической геноцидоидной политики спаивания.
Освобождение народа от многовекового алкогольного рабства, от словесно-умственной дури, от проалкогольного
абсурдизма – цель недостижимая без соучастия в том государства и церкви, т.е.
именно тех, кто в далёкие времена внедрил в ткань социально-общественной жизнедеятельности одурманивающие
вещества, и до сего дня стойко стоит на правильности содеянного.
Вот что, в частности, писал в московской газете «ОКРУГА» №11 за 30 марта 2002 года председатель отдела внешних
церковных связей Московской патриархии Русской Православной Церкви отец Всеволод (Чаплин):
«Существует заблуждение, что церковь запрещает употреблять спиртные напитки в период Великого поста. На
деле такое ограничение для тех, кто строго хочет следовать церковным канонам и касается только понедельника, вторника
и четверга. То есть тех дней, когда в храме не совершается божественная литургия. В остальное время пить можно любые
напитки, но при этом главное – соблюдать умеренность… Церковь никогда не выступала в этом вопросе против народных
традиций, тем более что Владимир Святой, приняв решение о крещении Руси, определил, что «веселие Руси есть питии…»
Позиция церкви в этом вопросе строго определена: грех – не пить, грех – упиваться. Как такового строгого запрета на
водку и пиво не существует. Просто важно, чтобы выпивка не превращалась в весёлую попойку, поскольку время поста
дано для спасения души, для покаяния. Вековые традиции нашего народа всегда учитываются в одном из лучших магазинов
Москвы «КРИСТАЛЛ – ГРАДЪ».
В эту же дуду дудит и маскирующийся под трезвенника отец Александр (Захаров) в своей книжонке «Слово
о трезвости»: «Церковь никогда не видела причину греха пьянства в вине, как таковом. И само по себе винопитие
никогда не осуждала…»
Эти деятели от креста и кагора, видимо,
просто не в ладах с элементарной логикой, они совершенно бессильны уразуметь очевидное: многовековая алкогольная
проблема потому-то и существует, что церковь не только никогда не осуждала само питие, но и насаждала
оное, идя в обнимку с госчиновниками от казны и гнусными наркоядоторговцами!
А народ, между тем, известное дело, инстинктивно ориентируется именно на позицию сильных, на позицию власти,
в том числе, на позицию духовной власти, ибо ориентация на лидеров – исторически сложившаяся основа выживания.
Вот почему, прежде всего, церковь и
государство ради спасения и себя самих, и
народа своего, и России-Мамы просто должны и обязаны:
1. Наложить на все свои духовные и идейно-экономические душегубские поползновения самое беспощадное
вето: не инспирировать и не культивировать в общественном сознании помышления о состояниях одурманивая, как о
чём-то позитивно-желательно-желанном.
2. Прекратить поддержку тех, кто действует, не считаясь с интересами общества, нации, личности.
3. Возвести в статус нормального только то, что способствует выживаемости человека, как биосущества, как
личности, и как духовной сущности.
4. Проявить свою твёрдую волю в виде:
- наложения запрета на распространение заведомой лжи об алконаркотике, запрета на рекламу алкоизделий и пропаганду пития;
- установления запрета на распространение алкоголя за пределами его медицинского, технического и
научно-экспериментального применения.
При этом мы осознаём недопустимость ограничивать право человека, не лишённого по суду дееспособности, вить
для себя самого наркотическую и любую иную удавку – желает он нагнать, скажем, самогонки, пусть нагонит. Это его
право – право на выбор. Но нет, и не может быть ни у кого из нас права покушаться на здоровье ближнего своего до
тех пор, пока этот ближний не вознамерится покуситься на здоровье наше. Нет права «угощать» гостей наркотической
дурью, торговать этой дурью и самому появляться в общественном месте в антиобщественном, т.е. в скотском,
в одурманенном состоянии.
5. Объявить абсолютный «сухой закон» для себя самих.
И – всё!
«Да так ли уж и все?! – возражают нам иные знатоки. – А вы вспомните, что запретительные меры ещё нигде и
никогда ни к чему хорошему не приводили! А вы вспомните хотя бы «сухой закон» в России с 1914 по 1925 годы. Был
«сухой закон» и что?»
Был?!. А был ли?
Да, действительно, царское правительство с 17 июля 1914 г. в связи с начавшейся Первой мировой войной и в связи
с начавшейся мобилизацией, и на период мобилизации существенно ограничило алкоторговлю, что, кстати, было сделано
и правительствами всех воюющих стран [2]. И даже более того, как писал в 1914 году «Вестник трезвости», 22 августа
Николай II «повелеть соизволил существующее воспрещение продажи спирта, вина и водочных изделий для местного
потребления в империи продлить впредь до окончания военного времени».
Затем, Положением Совета Министров от 27 сентября 1914 г. городским думам и сельским обществам, а Положением
от 13 октября и земским собраниям на время военных действий предоставлялось право запрещать торговлю всеми
разновидностями спиртного в местностях, находящихся в их ведении.
Прямо скажем, грех тут не заподозрить, что на Россию и действительно снизошёл желанный, живительный «сухой
закон», но… Ведь продолжалась, как и прежде, торговля церковным вином в храмах, упивались, как и прежде, представители состоятельных классов и
сословий, причём, всеми видами спиртного пойла, в ресторанах 1-го разряда и в клубных буфетах, а в конце года
возобновилась ещё и продажа пива.
А коль так, то, о каком же «сухом» законе тут можно вести речь?..
|