 Читать части 1-3
Четыре года назад, во время избирательной кампании в Думу «Единая Россия» изобрела новый слоган –
«план Путина». На самом деле речь шла не о плане, где была бы сформулированная президентом
некая стратегия, это был просто слоган, некое идеологическое клише, используемое только в избирательных
технологиях. В чём конкретно состоял сам план, партия «Единой России» толком объяснить так и не смогла.
То, что это именно избирательный трюк и не более того, сами единоросы доказали позже в избирательной
кампании мэра Екатеринбурга пытаясь
отстоять авторское право на термин «план Путина». Там их конкурент использовал данное
словосочетание, не купив на это лицензию. Более «медвежьей» услуги единоросы придумать для Путина не
могли. Отстаивать авторское право партии на «план Путина» – означает отсутствие этого права даже у самого
Путина с одной стороны, а с другой – что «план Путина» не более чем термин, за которым никакого
плана и нет.
Это притом, что всё же сама стратегия, которая формировала политический курс команды президента
есть и дала свои плоды. И мы подошли, наконец, к тому моменту, когда её можно уже обсудить – ведь так
или иначе Путин был президентом восемь лет, не считая время на посту премьера, тут есть результаты.
Хотя перед этим придётся признать, что сам президент Путин никогда свою программу чётко не формулировал.
Ни в известных выступлениях президента, ни в ежегодных посланиях Федеральному собранию никаких
конкретных планов реформ перечислено не было. Но реформы всё же были и весьма кардинальные. И,
пожалуй, были причины, чтобы не афишировать их раньше времени.
Чтобы сформулировать общие характеристики политического курса Путина, собственно одних реформ,
как изменений законов страны, мало. Очень многое делалось в рамках уже действующих законов – как оказалось,
эти рамки достаточно широки, чтобы менять находящуюся внутри них реальность очень сильно. Однако начнём
всё же с «официальной» части, то есть с самих рамок. С реформ, про которые большая часть политологов
почему-то редко упоминает, обходясь туманными фразами про «укрепление вертикали власти» и
роли государства.
Какая такая вертикаль? Нужно ли её укреплять? Какая роль государства? Чем это грозит? Кому
вообще выгоден этот туман вокруг реформ? Попробуем его немного развеять.
Речь идёт, прежде всего, о трёх пакетах законов, которые часто называют реформами Козака и Шувалова. Это проект
группы Козака по переходу недропользования с лицензий на концессии, козаковская же реформа местного
самоуправления и административная реформа группы Шувалова.
Предложения Козака по переходу сырьевых отраслей на режим концессии, прежде всего, приводили в
действие закон «О недрах», где реализовывался принцип государственной собственности на недра и их
содержимое. Действовавшая лицензионная практика этот принцип частично нарушает и служит
источником коррупции для чиновников, выдающих лицензии. Речь идёт, прежде всего, о принадлежности
извлекаемых ресурсов, которые по действующей практике лицензий принадлежат добывающим компаниям
и служат источником их сверхприбылей.
Предлагавшиеся поправки к закону предполагали использование принципа концессии вместо лицензий. Смысл концессии в том, что добывающие
компании получают прибыли не за счёт продажи природного ресурса, а за счёт услуг государству по его
добыче. То есть добывающие компании становятся подрядчиками государства по добыче, сами же
ресурсы остаются в собственности у государства даже после того, как их извлекут из недр.
Иначе говоря, вся добытая нефть остаётся в собственности у государства, и все прибыли от её продажи идут
в бюджет. А прибыли добывающих компаний определялись бы только их вкладом в добычу ресурсов и не
зависели бы от рыночных цен на нефть, они стали бы соответствовать средним прибылям обрабатывающей
отрасли.
При успешном проведении реформы, раздутый флюс сырьевой экономики перестал бы существовать,
крупный сырьевой бизнес утратил бы привилегированное положение за счёт необоснованной сверхдоходности,
а реформа сделала бы экспорт энергоресурсов более значимым источником для бюджета, помимо таможенных
пошлин и налогов. Что, в свою очередь, дало бы возможность повысить траты государства на различные
инфраструктурные проекты, вроде строительства социального жилья и дорог, на науку и образование, на оборону
и космос... На пресловутую модернизацию, в конце концов.
И речь не шла бы о национализации нефтяной отрасли, чего так боятся либералы – речь идёт
о более справедливом распределении доходов от продажи природных ресурсов страны, являющихся
государственной собственностью по основному Закону. Всё оборудование, вся техника и основные фонды
добывающих компаний остаются в их собственности.
Нет смысла углубляться в положительные стороны данной реформы... По сути, эта реформа означала
бы приведение действующих законов в соответствие с тем, что вроде бы записано в Конституции, но не
реализуется на практике. И практика концессий в добывающей отрасли не является новой. Её, к примеру,
использует Саудовская Аравия, и эта практика сделала саудитов одним из самых богатых народов арабского
мира. Перешла к этой практике и Венесуэла после национализации недр. Использовал её когда-то и Ленин
во времена НЭПа, добившись значительных успехов в восстановлении экономики после гражданской войны.
То есть эта практика имеет большую историю, доказывающую её эффективность.
Однако сразу после появления информации о содержании «козаковского пакета», в СМИ прошла кампания по его
дискредитации, организованная нефтяными королями. Все сроки рассмотрения пакета законов были провалены правительством
Касьянова, но даже и после прохождения правительства, пакет законов не имел бы шансов быть принятым
Думой, где нефтяниками были скуплены все основные партии, включая КПРФ.
В результате реформу пришлось отложить, а сверхдоходы нефтяников подрезать таможенной пошлиной.
Правда, главный спонсор нефтяного
лобби в Думе оказался за решёткой, а тормоз реформ в правительстве – Касьянов – отправлен
в отставку. Но на этом история реформы прерывается. Ныне таможенная пошлина и налог на добычу полезных
ископаемых (НДПИ) практически вдвое снижают доходность этого бизнеса, возвращая часть реализованной
стоимости сырья государству, но даже по официальным данным он остаётся сверхприбыльным...
Несмотря на то, что задуманная реформа не получила развития, сама идея концессий, как формы
хозяйственной деятельности, всё же нашла своё воплощение через три года в виде закона «О концессионных
соглашениях», принятого Госдумой в июле 2005 г. (№115 ФЗ). В нём определены 14 видов инфраструктуры,
по отношению к которым допускается партнёрство частного капитала и государства. В их числе дороги,
метрополитен, морские и речные порты, аэродромы, гидротехнические сооружения, системы коммунальной
инфраструктуры и многое другое, за исключением недр.
В каком-то смысле можно считать, что законодательная база под концессии на недропользование всё же
была положена, осталось только включить их в список. И 30 июня 2008 г. президент Медведев даже подписал
Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О концессионных соглашениях» и
отдельные законодательные акты Российской Федерации» (от 30 июня 2008 года N 108-ФЗ), в котором было
разрешено использовать и недра в качестве предмета для концессионного соглашения, но при этом, однако,
деятельность концессионера не должна быть связана с добычей полезных ископаемых! То есть нефтедобычу
опять исключили из сферы действия закона...
|
