Сергей Черняховский
Скромная мечта клерикала
«СОВЕТНИК» — книги о счастье, здоровье и долголетии
Николай Левашов – счастливая звезда Человечества

Питерский казус (см. статью «Маразм крепчал»), который в американских скандальных традициях можно было бы назвать процессом «Православие против Дарвина», заставляет задуматься о границах, которые должна иметь естественная демократическая терпимость по отношению к религии.

Как-то незаметно пришедшая на смену государственной атеистической политике линия на свободу совести и религиозная терпимость обернулась возрождением клерикализма, возведением тех или иных религиозных культов чуть ли не в ранг государственной идеологии.

Установка на деликатное отношение к чувствам верующих сменилась нелепым карт-бланшем ряду культов, признанных «традиционными религиями», на уже свою вседозволенность; невмешательство государства в дела церкви обернулось претензией тех или иных клерикальных групп на влияние на государственную политику.

Снятие запрета на религиозную пропаганду вылилось в запрет на пропаганду атеистическую.

Клерикалы получили зелёную улицу для постоянного публичного и агрессивного навязывания обществу своих взглядов, оценок и установок.

Люди в рясах и чалмах становятся почётными гостями на официальных государственных мероприятиях, федеральном телевидении, общественных собраниях.

С интенсивностью, которой могли бы позавидовать партийные агитаторы, они снуют с мероприятия на мероприятие, с канала на канал, освящают спортивные команды, боевые корабли, казармы, больницы и школы.

Они – всюду: и там, где ими интересуются, и там, где они никому не нужны, и там, где от них давно тошнит.

Официально под эту навязчивую экспансию, наиболее характерную для представителей православия (буддисты, мусульмане и иудеи всё же ведут себя скромнее), подводится три основных тезиса.

Первый – конституционное право исповедовать любую религию. Правда, та же статья Конституции гарантирует и право не исповедовать никакой религии.

Второй – утверждение о том, что три четверти населения страны является православными.

Происхождение цифры неизвестно. В некоторых случаях из некорректного вопроса «православный ли вы?», что имеет не столько религиозный, сколько социокультурный смысл, в стране существует достаточно широкий круг т.н. православных атеистов, которые не верят в бога, но под «православностью» понимают принадлежность к русской культурной традиции.

На деле на вопрос «верите ли вы в Бога?» обычно утвердительно отвечают порядка 40% населения, когда же речь заходит о самой минимальной степени воцерквленности, т.е. более или менее регулярном соблюдении религиозных обрядов и более или менее сознательном к ним отношении, эта цифра падает примерно до 5-7%.

Третий тезис – утверждение о традиционно православном характере России, рождающем для церкви некую свободу рук в своей идеологической активности в обществе.

То, что православная церковь, которая примерно до XVII века была действительно моральным лидером русского общества, уже к началу XVIII века эту роль утратила, а церковный служитель стал либо комическим, либо отрицательным героем народных сказок и анекдотов, что, когда Временное правительство сделало в армии обряд причастия добровольным, то, вместо 90% пришедших к нему в 1916 г., лишь 16% пожелало его исполнить весной 1917-го, старательно замалчивается.

Конституция действительно гарантирует каждому право на свободу совести.

Но, если часть общества имеет право верить и право на уважительное отношение к этому, то и другая часть общества имеет право, как не верить ни в какого бога, так и на то, чтобы пользоваться уважительным отношением к своему выбору.

Обе части общества имеют право на равное представительство своих взглядов в общественной жизни, в том числе на телевидении. Или, во избежание взаимных обид, должны воздерживаться от публичной полемики, оставляя её для узконаправленных специальных изданий.

Верующие имеют право иметь свои церкви, украшать их крестами или иными символами веры, иметь гарантию того, чтобы атеисты не сносили эти церкви, не выгоняли их с работы и не расклеивали плакаты-карикатуры на их святых.

Но и неверующие имеют право на то, чтобы верующие не совали им под нос на каждом шагу свои иконы и реликвии, не устраивали свои молельные дома у каждого метро, не толклись на каждом телеканале.

Если верующие не хотят, чтобы раньше или позже у их церкви вновь отобрали деньги и ценности, если они не хотят приближать время, когда их церкви вновь начнут взрывать или превращать в склады овощей, они должны вести себя скромнее.

Религия должна не выставлять себя на всеобщее обозрение и суетливо стараться обратить на себя внимание всех и каждого, а быть там, где ей и положено быть, – в душах тех, кто данную систему верований разделяет, в своих таинствах и обрядах.

Религия – не политическая идеология. Церковь – не партия. Их место не во власти, не в центре общественной жизни, не в политической борьбе.

Главное, чего не хватает вновь разрешённым конфессиям, – это простой человеческой скромности.

Пока вновь разрешённые церкви, и особенно РПЦ, никак не могут отойти от эйфории и опьянения собственной общественной реабилитации. Но тем самым они заставляют задуматься, стоят ли они её?..

Скачать архивированный файл всей статьи (25К) в формате .doc

Обсудить на Форуме
Главная страница
Структура сайта
Новости сайта
 
Николай Левашов
Выборы 2012
Зарубки
 
Книгохранилище
Электронные библиотеки
Книжные магазины
 
Созвучные сайты
Хорошее Кино
Публикации
 
Конспекты книг
Тексты книг
Запасник
 
«Воплощение мечты»
Наши рассылки
Объявления
 
Помочь
Пишите нам