 Сельский учитель из Тамбовской области прислал в редакцию очень серьёзное и очень взволнованное письмо-исследование.
«Уважаемая редакция! – обращается он. – Я не коммунист. Никогда им не был. Наверное, и не буду. Но жизнь выкидывает
порой странные фокусы. Получается, что, кроме вас, обратиться практически не к кому. Я работаю вот уже тринадцать лет
сельским учителем. До этого отслужил в армии, не прятался за отсрочки и льготы. И наблюдать происходящее вокруг спокойно
– выше моих сил. Хочу, чтобы меня услышали не класс, не коллеги, а тысячи людей.
Перед самым 2006 годом Государственная дума в очередной раз отклонила проект закона «Об ужесточении ответственности
за сексуальные преступления против несовершеннолетних». А сразу после Нового года поднялась идиотская шумиха об
усилении борьбы с национализмом... Как будто это и есть главная проблема России, вернее, демократического государства
Российской Федерации…
Да, вполне можно признать демократическим государство, где дают реальные тюремные сроки за пиратское копирование
идиотских фильмов, но при этом не желают принять закон о борьбе с детской порнографией... В конце концов, уже давно всем
ясно, что священным при демократии является именно право частной собственности, а не дети (тем более, русские!).
И что поделать, если у наших законодателей и правозащитников нет понимания того, что такое порнография и дети, и
они требуют, чтобы им написали чёткое юридическое определение таких понятий, как совесть и мораль.
Может, стоило отменить празднование 60-летия Победы год назад и объявить в этот день траур? Потому, что именно 9
мая 2005 года в одном из коллекторов города Красноярска были найдены обгоревшие тела пропавших месяцем ранее пяти детей в возрасте 9-12 лет.
Вместе на пятерых: Саше Лавренову, Диме Макарову, Максиму Тауманову, Галашу Мамедгасанову и Сафару Алиеву
было 52 года. Вполне нормальный средний срок жизни мужчины в нашем демократическом государстве. Но для детей
заканчивать свою жизнь в таком возрасте, согласитесь, всё-таки рановато...
Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Возможно, документы «Плана Ост», предусматривавшего поголовную неграмотность,
отсутствие медицинского обслуживания, нездоровую пищу, пропаганду контрацепции и аборты среди населения России,
кем-то приняты на вооружение в наши дни?
Тогда всё нормально. Спите спокойно, сограждане. Когда заживо сожгут ваших детей, может быть, тогда вы проснетёсь…
Не обернётся ли Куликово поле полем Косовым?
В настоящее время борьба с религиозным и политическим экстремизмом объявлена в России одним из приоритетных
направлений государственной безопасности. За ясно и чётко, казалось бы, звучащими словами, между тем, не улавливается
весьма расплывчатый смысл.
Создаётся твёрдое ощущение, что главными (или даже единственными) экстремистами в России являются… сами же
русские. А точнее – русская молодёжь.
Средства массовой информации чуть ли не ежедневно преподносят зрителям и читателям душераздирающие подробности
историй зверских расправ над таджиками, африканцами, кавказцами, китайцами, представителями множества других
национальностей, имевших несчастье приехать в Россию.
Правоохранительные органы отчитываются о посаженных на срок от 3 до 18 лет «русских фашистах» в возрасте 15-20 лет.
Недавно созданная Общественная палата тут же заявила, что именно борьбу с экстремизмом сделает одним из главных
направлений своей деятельности. В Государственной думе идут дебаты о том, как усилить ответственность за «разжигание
межнациональной розни»... И опять-таки, нигде не говорится, но отчётливо подразумевается, читается между строк, ощущается
в воздухе, что эти самые экстремисты – русские и только русские.
Я не буду углубляться в совсем недавнюю историю. Я не буду вспоминать о побоище русского населения в Чечне в начале
90-х. Не буду говорить о восьми миллионах беженцев из Закавказья, Средней Азии и Прибалтики. Не буду заводить разговор
о резне русского населения в Фергане в 1992-1994 годах и об издевательстве над ним в Латвии в настоящее время.
Меня прежде всего интересует тот самый «кухонный вопрос», который толкает десятки русских мальчишек сперва на
улицу с арматурой в руках, а потом в камеру с наручниками на запястьях.
Вопрос: все те, кто сейчас так стремится в Россию из «стран СНГ», чего они хотят?
Недавно они хотели независимости. Они отстаивали её против «русских оккупантов». Они её отстояли. Мы (а точнее, наша
власть) простили им ту кровь, которую они пролили, кровь наших детей, женщин и стариков.
ЧЕГО ОНИ ХОТЯТ ТЕПЕРЬ?
Почему они так стремятся на родину своих угнетателей?
Почему не строят тот счастливый мир «без русских захватчиков», о котором мечтали, там, ДОМА?
Или они внезапно выяснили, что без «захватчиков» могут строить только зинданы и мечети?
Но, простите, ПРИ ЧЁМ ТУТ МЫ? Надо же уважать их свободный выбор, сделанный в 90-х годах, и прямо на границе
разворачивать обратно. В светлый и независимый рай.
А если им там нечего кушать – опять же, ПРИ ЧЁМ ТУТ МЫ?
И при чём тут наши мальчишки, которым сейчас пытаются объяснить при помощи тюремных сроков, что надо делиться
работой, девушками, жизненным пространством, наконец, с совершенно чужими и чуждыми им людьми?
И откуда, с какого потолка, спрыгнул к русскому народу действительно чудовищный, никогда не бывший ему свойственным
национализм?! Ведь я-то, выросший в 80-х годах, знаю: у меня НИКОГДА и мысли не возникало, что мой народ – «самый-самый».
Я знал, что я русский. И гордился тем, что советский.
Но за «кухонным вопросом» стоит другой, куда более серьёзный. Возможно, что всё не так просто, как может показаться.
И за волнами захлёстывающей Россию эмиграции, скрывается финал, для нас всех – ВСЕХ! – весьма печальный, но закономерный,
если мы по-прежнему будем слепы и глухи.
Целые области России неотвратимо и быстро превращаются в наше, русское Косово. И это – реальность, от которой нельзя
отмахнуться даже самым большим сборником постановлений по борьбе с экстремизмом. Вновь не будем касаться того, что
70% преступлений в Москве совершаются выходцами с Кавказа и из Средней Азии, хотя это правда.
У меня в архиве есть фотография, сделанная мной в моём родном городе летом 2004 года. На уличном бордюре кто-то
написал мелом следующие слова: Мы Россию поработим! (малый народ)
Это вам не кривоватая свастика, нарисованная краской из баллончика на гараже, и не глупое «Чемодан, вокзал, Израиль!»,
написанное мелом в подъезде. Это коротко и ёмко изложенная кем-то посреди обычного тихого среднерусского города
ПРОГРАММА ЭКСТРЕМИЗМА. И отнюдь не русского. И не попадающего в газеты и на телевидение, но от этого
не перестающего существовать и развиваться.
Экстремизма НАСТОЯЩЕГО, за которым – огромные деньги и гигантские амбиции, большие возможности
и упёртый фанатизм. Того экстремизма, о котором предпочитает помалкивать наша власть. Просто потому, что признать
его существование в России – значит расписаться в крахе своей национальной политики и волей-неволей начать с ним борьбу.
А это сложно, долго и опасно для власти, потому что может кончиться собственным Гаагским трибуналом, как кончилось
для Милошевича. Проще делать вид, что главные экстремисты у нас в России – сумасшедшие, с ножами нападающие на
синагоги, и юнцы, путающие футбол с политикой...
| 