 Разобраться в происходящем очень непросто даже тем, кто искренне пытается понять логику разворачивающейся
на наших глазах бойни. В попытке пролить свет на механизмы и силы, движущие современным Кавказом, корреспонденты
«РР» проехали по трём наиболее «горячим» республикам – Ингушетии, Чечне и Дагестану
– Всё, что вы видите, – это фарс, видимость. Вы же журналисты, не верьте, я вас очень прошу!
– Что вы имеете в виду?
– То, как мы здесь живём, как об этом по телевизору рассказывают. Это, как восковая еда: красивая такая, а
попробуешь – отвратительно.
Продавщица, моложавая чеченка, с которой мы разговорились на грозненской улице, явно хотела донести до
нас что-то для неё важное.
– Отсюда все нормальные люди уже давно сбежали. Те, кто остался, – или дебилы, или не могут уехать, как я.
Справедливости здесь нет, страшно всё время, нервничаешь, трясёшься… Вот я вам пример приведу: реконструкция
Грозного. Много домов новых, чистенько. А что многие из них пустуют, вы знаете? А кому принадлежат те, которые
не пустуют? А сколько надо заплатить чиновникам, чтобы получить компенсацию за разрушенное жильё? Я вам
скажу…
Казалось, желание высказаться окончательно победило страх. В ожидании разоблачений я включил диктофон.
И в ту же минуту за спиной женщины выросла ничем не примечательная с виду фигура: стоптанные шлёпанцы,
спортивные штаны, короткая стрижка, свирепая физиономия. Гражданин расположился буквально в метре от нас
и, присев на корточки, стал поигрывать телефоном. Наша собеседница напружинилась, её лицо превратилось в маску.
– Правда ведь, вам наш город нравится? – театрально зазвенел лишившийся интонаций голос. – Такие красивые
фонтаны и здания! Я сама в нём очень люблю гулять: здесь даже в час ночи совершенно безопасно.
«Топтун» мрачно упёрся в нас взглядом. Мы попрощались и побрели по немноголюдной утренней улице. Вокруг
сияли отмытые до блеска витрины, били фонтаны. На каждом углу по три автоматчика в отутюженной камуфляжной
форме.
На свежеотстроенных домах портреты четырёх президентов: двух чеченских и двух российских. «Подвиг длиною
в жизнь» – гласила подпись под одним из них. И чуть ниже табличка: «Проспект Путина, № 13».
То, что безуспешно пыталась объяснить нам чеченка, примерно понятно. И в Чечне, и в Ингушетии, и в Дагестане
нам много раз доводилось слышать эти нотки. Кавказский коктейль: гнев, отчаяние и страх примерно в равных
пропорциях; ненависть – по вкусу.
Одной из основных причин недовольства является тотальная коррупция. Традиционная российская болезнь (Эта
болезнь – совсем не российская и даже не русская! Эту болезнь принесли в наш мир паразиты, те, кто не хочет работать,
а хочет только получать. Подробнее см. статьи
и книги академика Н.В. Левашова. — Д.Б.) на
Кавказе превращается в системное и потенциально смертельное заболевание, поразившее абсолютно все органы
власти.
В других регионах коррупция чаще всего подобна платной дороге: хочешь быстро и с ветерком – плати. Нет
денег? Тогда будешь ехать долго и мучительно. В кавказских республиках всё жестче: бесплатных вариантов
зачастую не бывает. Любое положенное тебе по закону пособие – от 30 до 50% чиновнику. Любая бесплатная
справка – от 50 до 200 рублей. Повышение в должности – откат начальнику. Устройство на работу – тем более.
В некоторых домах обыски проводятся из года в год. Случается, что и по два раза в день. В таких семьях нередко
вообще не запирают ворота и двери – выбьют.
– У нас без денег вообще ничего не добьёшься. Я в данном случае даже не про бизнес говорю, это уж само
собой. Я как-то из принципа пытался бесплатно получить загранпаспорт: так, чтобы по правилам, без взятки, –
рассказывал нам владелец одного из автопарков Махачкалы. – Собрал все документы, принёс, отдал. Паспортистка
на меня с недоумением посмотрела: где, мол, положенная тысяча? Я не дал. Звоню через полтора месяца – паспорта
нет, документы мои потеряли. Ладно, второй раз собрал, принёс, не дал. И что? Опять потеряли.
Я тогда разозлился, подключил свою протекцию, вышел на их начальника. Он мне говорит: «Что же ты сразу ко
мне не пришёл, уважаемый?» И сразу документы нашлись, всё мне за пару дней оформили. Хорошо, что я раньше
у одного большого человека персональщиком работал, – теперь на всякого, если надо, управу найду.
В дотационных кавказских республиках взяточничество и казнокрадство превратилось из дефекта властной
вертикали в системообразующую функцию, становой хребет местной политики и экономики. Когда воровство и
мздоимство становятся нормой, неудивительно, что люди перестают их стесняться. Причём вне зависимости от
социального статуса и величины проходящих через них «серых» финансов.
Так, например, один из чеченских чиновников, ответственных за возвращение на родину беженцев, с гордостью
рассказывал нам, первым встречным журналистам, сколько у него мебельных фабрик в Краснодаре и сколько магазинов
в Чечне. То, что владеть предприятиями госслужащим запрещено, его совершенно не смущало: записано-то всё на
жену и дочку.
В Москве, Питере или других крупных регионах нескромный образ жизни того или иного бюрократа не мозолит
глаза обывателю: видно, что человек богатый, а кто он такой, как заработал – кто его знает, много их, таких. Но в
небольших бедных республиках роскошествовать незаметно для населения практически нереально. Скажем, в
Дагестане каждый второй водитель с нескрываемой злобой укажет вам на особняк начальника отдела хозяйственного
обеспечения местного МВД. А в качестве бонуса не только сообщит, что сын этого начальника ездит на «Порше
Кайенне», дочь – на «Додже», а сам он – на двухсотом «Лексусе», но и назовёт номера этих автомобилей.
Вдобавок, в отличие от других регионов, на Кавказе чудовищная безработица: две трети населения не имеют
здесь постоянной работы и вынуждены пробавляться случайными подработками. Соответственно, у многих нет не
только нормальной зарплаты, но и каких бы то ни было жизненных перспектив. В таких условиях разрыв между
представителями местных весьма нескромных элит и остальными гражданами становится вопиющим и создаёт
фактически предреволюционную ситуацию. Ворчливое недовольство потихоньку сменяется классовой ненавистью.
Власть имущие не могут этого не понимать. Однако и измениться они не могут. Потому что если самому не
брать, то как тогда «отстёгивать» начальству? А без этого не только карьеру не сделаешь, но и потеряешь тот ресурс,
который уже есть, – система не терпит инородных элементов. Кроме того, к чему меняться, если врут и воруют
даже руководители республик, причём делают это не только в открытую, но и безнаказанно?
За ухоженными фасадами новой Чечни скрывается немало грязи. Тех, кто решается вынести сор из избы, здесь
не любят – с каждым годом их остаётся всё меньше. К примеру, в 2007 году на Шестом инвестиционном форуме
в Сочи, как сообщали СМИ, Мурат Зязиков, бывший тогда президентом Ингушетии, заявил: «За последние три
года мы сдали 3 миллиона 233 тысячи метров квадратных жилья. Для маленькой республики это – огромная цифра».
Цифра действительно огромная, это больше, чем весь жилой фонд Ингушетии до Зязикова, практически ещё
одна республика. Это опровергает сам облик современной Ингушетии: из новостроек там заметны разве что,
роскошные виллы. Да и, по данным Росстата, построено было 2,3 млн. кв.м. жилья. Самим ингушам, впрочем, и
эта цифра кажется не имеющей никакого отношения к реальности – ни многоэтажек, ни новосёлов они вокруг
себя не видят.
Президенту Путину тот же Зязиков докладывал, что ввел в строй «80 промышленных объектов», чем вызвал
бурю эмоций у жителей Ингушетии. В республике всего четыре города и три десятка сёл, спрятать объекты, на
которых будут работать «тысячи людей», задача не из лёгких. Однако Зязикову и это удалось: разыскать пресловутые
80 объектов не смогли не только простые ингуши, но и въедливые журналисты. А когда проверять эту информацию
из Москвы прилетел глава Счётной палаты Сергей Степашин, Зязиков его ничтоже сумняшеся отвёл на два частных
завода: вот, мол, построили же. И Степашин улетел довольный.
Но уже в этом году, после смены руководства республики, вскрылись злоупотребления в размере 1,7 млрд.
рублей (это почти пятая часть годового бюджета региона). И та же Счетная палата бодро отрапортовала, что
1,3 млрд. следует считать «фактически утраченными». Раньше считать, видимо, было не с руки.
Когда все видят, что коррупционеры не только живут лучше порядочных людей, но и не стесняются в эфире
«Первого канала» докладывать о своих «успехах» президенту, массовое недовольство расширяет свою географию,
перекидываясь с региональных лидеров на федеральный уровень. Верить в то, что царь хороший – бояре плохие,
становится всё труднее...
|
