 Христианизация была для немецких феодалов лишь благовидным предлогом для хищений в славянских землях за
Лабой. Когда Бернард Клервосский стал проповедовать в 1147 г. крестовый поход в Палестину, саксонские князья
отказались последовать его призыву, ссылаясь на то, что они у себя дома ведут войну против язычников. Тогда возникла
(неизвестно кем высказанная) мысль облечь в форму крестового похода и борьбу с язычниками-славянами. Бернард
Клервосский, который носился с фантастическим планом обращения всех народов в христианство и, которому было
совершенно неизвестно положение дел за Лабой, с жаром ухватился за эту идею и стал её проповедовать со всей силой
своего исключительного красноречия.
На Франкфуртском сейме 19 марта 1147 г. он обнародовал особое воззвание, в котором приглашал христиан
«вооружиться» против язычников-славян, чтобы «или совершенно искоренить их или обратить в христианство».
Участникам этого своеобразного крестового похода Бернард обещал такое же «прощение грехов, что и тем, которые
направлялись в Иерусалим».
Папа Евгений III в особой булле, обнародованной 11 апреля, подтверждал обращение Бернарда Клервосского,
причём в полном согласии с ним предписывал действовать решительно, запрещая «принимать от язычников... деньги
и выкупы и дозволять за это коснеть в их неверии». Монахи Цистерцианского ордена, к которому принадлежали
Клервосский аббат и сам папа, быстро распространили идею крестового похода против язычников не только в Германии,
но и в других, соседних странах. Немецкая агрессия облекалась, таким образом, в форму священного предприятия,
которое привлекло, прежде всего, массу хищников из Саксонии.
Большую роль в организация похода играли Генрих Лев и Альбрехт Медведь, стремившиеся окончательно поработить
силами своеобразных крестоносцев славян за Лабою. В походе принимали также деятельное участие епископы, и, прежде
всего, епископы славянских областей, вынужденные после славянских восстаний конца X и начала XI вв. покинуть свои
епархии. Эти епископы, возглавляемые епископом гавельбергским, который назначался папским легатом при крестоносцах,
мечтали вернуть потерянные десятины и иные доходы и земли, когда-то пожалованные им Оттоном I. К походу примкнули
также датчане, терпевшие от славянских набегов, и даже французские (бургундские), чешские и польские феодалы.
Крестоносцы решили двинуться на полабских славян двумя армиями: одна должна была идти с Нижней Лабы против
ободритов, другая – из Магдебурга против лютичей. Во главе первой армии стояли Генрих Лев, Конрад, герцог бургундский,
архиепископ бременский Адальберт, епископ бременский Дитмар и др. С этой армией должны были соединиться датчане,
предводимые обоими своими королями – Свеном и Канутом, которые решили прекратить внутренние усобицы для
совместных действий против общих врагов – ободритов.
Во главе второй армии из светских князей стояли пфальцграфы Фридрих Саксонский, Герман Рейнский, маркграфы
Альбрехт Медведь и Конрад Мейсенский, а из духовных князей, помимо папского легата, епископа гавельбергского, –
архиепископ Фридрих магдебургский, епископы гальберштадтский, мерзебургский, бранденбургский и мюнстерский,
а также Вибальд, аббат корвейский . Последний имел виды на о. Руяну, основывая свои притязания на старинной нелепой
версии о том, что почитаемый на острове Святовид – это обожествлённый славянами св. Вит, покровитель Корвейского
монастыря, которому когда-то немецкие короли будто бы пожаловали остров. Только непоколебимая уверенность
немцев в успехе могла побудить аббата двинуться за Лабу для того, чтобы не допустить нарушения прав своего
монастыря при предполагаемом дележе славянской территории.
О численности двинувшихся против славян армий крестоносцев мы имеем такие данные: в северной армии
насчитывалось будто бы 40 тыс. человек, в южной – 60 тыс., в датской – 100 тыс. Конечно, эти цифры очень
преувеличены, но во всяком случае они показывают, что за Лабу двинулись огромные, невиданные до того времени
немецко-датские полчища, которые должны были раз навсегда покончить с независимостью славян и их язычеством.
Славяне, однако, не пали духом перед лицом такой страшной опасности и вовсе не собирались покоряться немцам.
Главным героем обороны от врагов выступил отважный Никлот, князь ободритов. Гельмольд определённо не
любит Никлота и не всегда справедлив в своих суждениях о нём, но всё же то, что он сообщает о действиях этого князя,
ярко рисует его таланты как полководца. «Услышавши, что в скором времени должно собраться войско для разорения
его, – читаем у Гельмольда, – Никлот созвал весь народ свой и начал строить укрепление Добин, дабы было убежищем
народу в случае надобности».
Местоположение знаменитого Добина в точности неизвестно. Надо думать, что он быд воздвигнут на холме, в
болотистой местности, у Зверинского озера, и, подобно всем крупным славянским крепостям того времени, был
неприступен в летнее время. Никлот, конечно, не «построил» вновь, а лишь привёл в порядок и улучшил бывшие уже
укрепления Добина, рассчитывая отсидеться в нём до зимнего времени. Вместе с тем Никлот искал союзников в
предстоящей борьбе и обратился к графу голштинскому Адольфу с напоминанием о заключённом с ним соглашении.
Хотя Адольф и не сочувствовал крестовому походу, но он, конечно, отказался помогать Никлоту против своего герцога,
Генриха Льва, и единственными союзниками князя оказались руяне.
Опираясь на союз с воинственными мореходами, Никлот выработал, как показывают дальнейшие события,
замечательный план обороны. Целым рядом комбинированных мероприятий на суше и на море он задумал уморить
крестоносцев голодом и тем сорвать все их захватнические планы. Первой целью Никлота был разгром предполагаемой
ближайшей операционной базы крестоносцев в Вагрии. Внезапным налётом с моря Никлот захватил 29 июня Любек и
уничтожил стоявшие в его гавани корабли, причём «народ, упившийся большим возлиянием, не смог двинуться со
своих постелен и судов, пока враги не окружили их и, подложив огонь, не погубили суда, груженые товарами. И были
убиты в этот день до 300 и более мужей».
Уничтожив таким образом суда и любекские гавани и предавши пламени город, Никлот послал два отряда всадников,
которые прошли всю землю вагров, истребивши и захвативши в плен осевших здесь немецких колонистов. Лишь
колонистов из голштинцев, осевших к западу от верхнего течения Травны, славяне почему-то не тронули. Может быть,
Никлот хотел посеять раздор между немцами, внушив подозрение к голштинцам в том, что они действовали заодно со
славянами. Если это так, то Никлот блестяще достиг своей цели, так как на голштинцев действительно пало подозрение
в измене. По словам Гельмольда , «была в то время у всех речь на устах, что этот злой беспорядок (т.е. истребление
колонистов) учинили некоторые из гользатов, по ненависти к пришельцам, которых граф собрал из разных стран для
заселения земли. Поэтому одни только гользаты и оказались нетронутыми при общем разорении».
Итак, первым результатом объявленного на Франкфуртском сейме крестового похода против славян были разгром
этими последними цветущего немецкого торгового города на Балтийском море и почти полное уничтожение колонистов,
с большим трудом собранных для поселения в завоёванной Вагрии из разных областей Германии и Нидерландов. Славяне,
по-видимому, не понесли потерь при своём смелом набеге и, вернувшись на суда, «отплыли, обременённые пленными
людьми и разным имуществом, которые они захватили в земле вагров» .
Неожиданная диверсия Никлота, естественно, вызвала большой переполох среди немцев, и крестоносная армия
поспешила вторгнуться в землю славян, «дабы обуздать их жестокость» . Никлот очистил и разорил территорию своего
княжества, по которой должны были проходить крестоносцы, и засел с большим запасом провианта и большими
силами в Добине. Немецкие полчища, двинувшиеся против ободритов с Нижней Лабы, по-видимому, уже в июле были
под Добином. Сюда же поспешили и датчане, флотилия которых пристала к славянскому побережью, по-видимому, в
Висмарском заливе, неподалёку от Зверинского озера, у которого был расположен Добин.
Первыми приплыли готы с их королём Канутом и шлезвигцы с королём Свеном. Потом подошли подчинённые тому
же Свену зеландцы и шоненцы . Большая часть датского войска, высадившись на берег, пошла на соединение с саксами
под Добин, другая часть осталась на судах для их охраны . Никлоту, засевшему в Добине, оставалось выполнить вторую
часть своего искусно задуманного, плана обороны, именно перерезать морские коммуникации крестоносцев и нанести
удар по датскому флоту, который, повидимому, доставлял продовольствие осаждающим, так как покинутая жителями
область ободритов и опустошённая Вагрия не могли кормить крестоносную армию. К тому же сухими путями сообщения
вообще трудно было пользоваться из-за болотистого характера местности.
Никлот блестяще разрешил поставленную задачу при помощи руянских мореходов. У Гельмольда мы читаем:
«Однажды осаждённые, видя, что войско данов действует нерешительно, – ибо они лишь у себя дома вояки, на чужбине
же не отличаются мужеством, – сделали неожиданно вылазку, многих из них перебили и положили удобрять землю.
Помощь им подать было нельзя, так как между (войсками) лежало озеро»...
|
